суббота 13 марта 1999 года
	№ 27 (13413)
муниципальная общественно-политическая газета Сергиево-Посадского района	издается с 23 июля 1918 года

ОЩУЩЕНИЕ АМЕРИКИ

Рассказ третий, в письмах

* * *

Семью их поселили в общежитии. Не будем вдаваться в рассуждения о разности понятий "общежитие" здесь и там... хотя бы потому, что первая проблема, с которой столкнулась семья вплотную — борьба с кондиционером.

Этапы этой борьбы в письмах Елены следуют сквозной нитью. В Далласе они... замерзали.

"Чтобы погреться, надо открыть окно".

"Залепили кондишн скотчем".

В отличие от частных жилищ кондиционер в общежитии управлялся централизованно... Когда на улице становилось ниже +2°, включались батареи.

В семье создалась очередь, кому спать в шерстяных носках (вещей, понятно, было взято по минимуму, а воображение такую ситуацию не подсказало).

"Когда заклеили кондиционер, закапало с потолка и повалил пар из холодильника".

Представьте себе ежедневное сражение двух русских с высшим образованием (техническим в том числе) с чуждой цивилизацией!

(...Знакомый американец, которому я однажды подарила копию передачи сергиево-посадского телевидения, сказал через три года, что не нашел на родине аппаратуры, способной прокрутить эту кассету...)

Наконец, спустя десяток писем, послышался отрадный вздох:

"Кто-то додумался уменьшить мощь кондиционера".

* * *

Следующее наблюдение Елены над американским бытом неизбежно:

"Продукты не портятся".

"Американская пища имеет недостаток — ее хочется есть без конца".

Наверное, не ново уже для многих, что одна из насущнейших проблем американцев — ожирение. Доходящие до нас киновоплощения гибких красоток и мускулистых парней — дань искусственному отбору и национальной идее. Подруга-журналист, побывавшая в Оклахоме, была поражена количеством невообразимо толстых — столько она не видела более нигде.

Что и понятно: порции биг-маков и прочих дежурных блюд в придорожных кафе потрясают воображение — как может это переварить человек, практически являющий собой недвижимость на колесах?

"Купить еду — большая трудность, когда нет машины, — пишет Елена. — Приходится идти с большим грузом на большое расстояние, ведь запасаешься на неделю. Нам предлагали подвозить знакомые русские, но не будешь все время пользоваться чьей-то добротой".

Второе тоже неизбежно-традиционное наблюдение: взаимоотношения.

"Незнакомые люди часто здороваются друг с другом, широко улыбаясь".

"Как они умеют быть благодарными и умеют делать приятное!"

В письмах то и дело:

"Это мероприятие стоило довольно много, но нам предложили бесплатно".

Речь ли о приглашении на праздник, на языковые курсы при баптистской церкви, о разрешении посещать детскую площадку, где официально количество мест ограничено... Небогатую, мягко говоря, семью из России всесторонне опекали — в начале пребывания, по крайней мере. Надо еще учесть, что благодарность за всякую малость — в характере матушки Елены. И учесть еще всегда присущую ее семье доброжелательную открытость людям.

А окружал их, по меткому выражению в письме, Вавилон — языков, рас, вероисповеданий.

"Ощущение, что границ и расстояний нет на Земле".

Пресекая конфликт на детской площадке между своей девочкой и маленькой негритянкой, Елена сказала: "Не пинай эту шоколадную ножку". На что дочка возразила: "Скажи ей, чтобы она не щипала эту молочную ручку!"

"К детям ясельного возраста обращаются "сэр" и "леди".

"Детям без родителей нельзя бродить по улицам, их задержат, а с родителей возьмут штраф".

"На приготовление еды уходят считанные минуты, зато часами читаем буклеты с информацией, которые приходят из университета, библиотеки, школы. Каждую пятницу школьник получает папку с текущей информацией для родителей — в последний раз на 33 листах. Две страницы посвящены борьбе со вшами".

На школьном кабинете, где вывешены цели для ученика на год, в ряду с "выучить таблицу умножения" стоит: "поступать с другими так же, как хотел бы, чтобы поступали с тобой".

* * *

Естественно, много в письмах матушки Елены — о религии, месте ее в окружающем "Вавилоне" и духовной соотнесенности с реальностью.

"Знакомая говорит, что церковь в Америке умирает, многие приходят только креститься и венчаться".

"Две темнокожих девушки крестились по-католически, долго молились у иконы Серафиму Саровскому".

(...Поистине — Вавилон!)

Одна дама, очень склонная к православию, пригласила семью в гости. Елена с (очень сдержанным) огорчением изложила в письме, что дама эта постоянно курит и очевидная поверхностность ее интереса, к сожалению, делает невозможной наметившуюся дружбу с близким по духу человеком, в чем здесь большая потребность.

"Мне хочется поделиться с американскими добродетельнейшими христианами глубиной православного богослужения. Их службы (протестантские) — это пение с пританцовыванием, пятиминутная молитва, одна проповедь и хохот просто от хорошего настроения. Как, бывает, молодежь собирается на отдых и хохочет без всяких причин, а тут бабушки и дедушки хохотом заливаются, в ладоши хлопают проповеднику или себе за пение, улюлюкают. В беседах с нами вполне серьезны и интересуются православием".

Вдохновляющая встреча (о ней пишется с большой радостью) произошла в день ангела местного владыки — русского, 74 лет, одинокого. Праздник происходил в его собственном доме и, несмотря на множество гостей, очень по-домашнему.

"Величайшее чудо, которое я видела в Америке, — епископ, обслуживающий трапезу. На мое восхищение блюдами собственного приготовления он усмехнулся и сказал: тогда попробуйте этот торт — я его тоже сам пек".

"Владыка каждый месяц приглашает всех подростков после литургии к себе на обед, дает высказаться в непринужденной обстановке".

Мимоходом в письме информация:

"Красятся здесь только русские и негритянки".

(Это в описании богослужения, где дама в помаде приложилась к кресту и владыка передал ей через других с множественными извинениями замечание).

А вот экскурсия в большую протестантскую церковь, здание в четыре этажа, длиной в квартал, а внутри есть все для всех:

• Помещение для молитв,
• Отпевания,
• Венчания,
• Огромное количество классов для взрослых и детей,
• Огромное число детсадовских групп,
• Спортзал,
• Зал репетиций хора,
• Библиотека.

"С чем сравнить эту церковь — с клубом, Дворцом пионеров?"

Нетерпимости православия к другим конфессиям в письмах матушки Елены не то что вовсе нет — но все смягчено врожденным тактом и врожденным отсутствием агрессии. Зная автора и ее истинно религиозную семью в жизни, не могу этому не порадоваться. Земля, она и есть Вавилон. О двунадесяти языках...

* * *

"У меня начало меняться ощущение Америки. Сначала казалось все сказочно богатым, красивым и чистым. Теперь рядом с хорошим и чудесным видятся труды и болезни, усталые люди, старые вещи, борьба с нуждой.

Не все американцы выбрасывают пластмассовые вилки после одноразового употребления, некоторые стирают салфетки из ткани. Одеваются просто и носят старое. На улицах много помятых и ободранных машин."

Эпистолярные рассказы Елены лаконичны и выразительны.

Русская продавщица в магазине богословской литературы замужем за методистским пастором. Их послали миссионерствовать в бедный, преступный район города. Вместо дохода церковь имеет долги за электричество и т.п. Жена поет на службах, а после моет полы.

"Все как в России!" — американцы сделались автору писем как-то роднее. — "Как мы, и не надо стесняться бедности и беспорядка."

"...Люди из России жалуются на нищету, изо всех сил стараясь одеваться по-королевски."

* * *

...Семья матушки Елены пока еще в Далласе. Оставим комментарии и некоторые обобщения на постскриптум.