№ 42 (135), 4-10 ноября 1995г., с. 2.

Свобода... слова?

Итак, у Вадима Поэгли из "МК" — судимость, у генерала — "Мерседес". И моральное удовлетворение.

Еще в начале перестройки была в "Литературке" статья о том, как обстоит дело со свободой слова в Америке. Там были потрясающие вещи.

Все мы с детства знаем, что у них там вся пресса — желтая.

И знаем из всемирно известной комедии, что наш суд — самый гуманный суд в мире. Да, "МК" — газета невежливая. И, сделавшись на гребне восхождения к демократии самой раскованной по стилю и выбору тем, она неуклонно становится (сползая с гребня вместе со всей демократией) все более грубой и все менее компетентной.

Но вернемся к Америке, т.е. к той статье в "ЛГ". Тамошний закон о прессе понимается так:

даже если газета дает непроверенную информацию;

даже когда ставит человека вверх ногами:

даже когда дает информацию заведомо ложную!

— все равно суд все подобные дела решает в пользу газеты (и ни разу не решил в пользу обратившегося в суд!)

Почему?

А чтобы не создавать прецедента покушения на свободу слова.

Потому что иногда пресса — единственное место, где может прозвучать правда.

Несколько крупных деятелей нашей литературы уже несколько месяцев пытаются вытащить из тюрьмы молодую поэтессу, вина которой не доказана...

У нас прецедент создан: дяденька генерал обиделся — его утешили. (А дело о коррупции в Западной группе войск просто... прикрыли).

Может быть, дело Дрейфуса потому получило широкую историческую известность, что один раз интеллигентам, работникам пера у далось добиться правосудия?

Тошно, господа.