суббота 3 июня 2000 года
	№ 60 (13593)
муниципальная общественно-политическая газета Сергиево-Посадского района	издается с 23 июля 1918 года

Окна из внутреннего мира

В экспозицию, размещенную в четырех залах отдела «Русские художники XX века в Абрамцево», также включены картины преподавателей «Суриковки» П. Никонова и Ю. Шишкова, продолживших занятия с учениками Андронова после его смерти в 1998 году.

Объединение, тематически оправданное. Фактически...

Фактически настоящего мастера ни с кем объединить невозможно. Мастер — сам по себе исключение.

Автопортрет с кистью. 1973.

Николай Андронов (лауреат Госпремии, народный художник, работы которого находятся в собраниях Третьяковки, Русского музея, Пушкинского музея, других музеев страны и мира) прошел в своем творческом развитии большой путь. От индустриально-монументальной манеры 50-х, «сурового стиля» — к углубленной философской лиричности, иконографическому постижению бытия. Серия его картин «Окна» завораживает медитативностью: «Рама в раме», двойной фильтр возвращения в мир того, что художник из мира взял.

Совмещение в одной выставке работ разных художников — дело рискованное, особенно если они принадлежат к одной школе. Неизбежно ощущение вторичности. Андронов был замечательным педагогом. Но, как верно заметил на открытии искусствовед Ю. Герчук, «выходя в жизнь, надо от учителя отойти в сторону. Сам Андронов был бунтарь и на учителей своих никогда не походил».

И, дополнил художник Александр Орлов, «прием как форма не должен застыть. Иначе мастерство превращается в декоративность...»

Преемственность выставка действительно продемонстрировала. Но из шести представленных учеников «отошел от учителя в сторону», пожалуй, только один — Алексей Ланцев. Хорошим качеством отмечены и работы остальных, но... не было в них собственного окна из собственного внутреннего мира. Может, дело все же в тенденции подбора.

Правда, если отвлечься, глядя па работу Сергея Шеховцова, от чисто андроновской композиции и андроновских лошадей, можно восхититься цветовой гаммой. Или, стоя у картины Елены Лебедевой «Собаченька», вспоминать уже не фантастических собак андроновской «Ночи в Солигаличе», а видеть обаяние образа, созданного оригинально.

Удачей открытия, безусловно, можно считать включенную Алексеем Куншенко магнитофонную запись рассказа художника о его работе над картиной «Озеро» (картина висела тут же, написанная отнюдь не с натуры, а в московской мастерской):

«...Пишу озеро, а в глазах — Ферапонтовский монастырь.

Одна из принципиальных моих вещей... из растворения в природе художнического глаза... результат смотрения русских фресок.

Втайне горжусь своим пониманием их невыразимой в словах пластики, которая была доступна художникам пятьсот лет назад и, одна из болевых проблем — недоступна современным художникам».

Что добавить?