МАЛЫЙ РЕКВИЕМ
ПО БОЛЬШОМУ СРОКУ

Письмо Фазилю Искандеру

Вчерашний день — он был или нет — и помнить бы, да нельзя. Все отдано, что могла бы отдать — да кто же сумеет взять?

Маленький серенький городок. Сумрачный день страны. Губернатор — маленький бог. Прочие низведены. Только вчера — свободы глоток, время петь и творить. Нынче — рынка убогий лоток, только что не помри. Только вчера — виртуоз пера, слова верный слуга. Нынче — раб, говорящий прах, нынче речь о деньгах. Каждый — в щель: а сколько другой за строку обретет? Сплющился глаз, а в дверь — ни ногой, это ж открытый счет! Счет не должности , ни рубля — стоимости души. Если конъюнктурная тля… но тогда не пиши!

…Мне говорили: слушайте, мисс, нужен же компромисс. Все под богом, у всех семья, а Ваш непохожий свист… (Те, о ком пишу, мне судья, молча думала я.

Не безликая масса рабов — каждый ясен лицом. Свет уловить, передать, как бог… вспомню перед концом — как заканчивала строку и светлела лицом).

«Рынок, порнуха, нал, криминал — вот текущий заказ! Ты же пишешь свой матерьял будто в последний раз»,

«Эта старуха — в пути на тот свет — что ты возишься с ней?»

Я же знала: «старухин» свет не дан ни им ни мне.

В асфиксии нынешних дней зафиксировать свет…

Сфокусировать свет.

Маленький серенький городок. Слепок большой страны. Все перевернуто: черт и бог, роль мужа и доля жены. Можно до самых сумрачных дней солнце носить в горсти. Но если талантливей и умней — ни один не простит. Разведенка! Все еще мать — но уже не жена. В трудные дни дома подметать — все же была нужна. И думать: да не первая я, все было, да не со мной. И скрытый омут в русле ручья, и вкус воды ледяной. Но помнить все как свет и оплот, хоть нет воды ледяней. И помнить цвет осенних болот — И все говорить — луне.

Ни дню, ни солнцу, ни голосам веселых утренних птиц. Бессонным, как и моим, глазам: луне, отраженью лиц. Которых знала — живых и нет, которые все со мной. А что такое полдневный свет, блик его ледяной? И что мне зависть моих коллег — похоже, почти калек? Ведь им не знать, как живут при луне и как умирают — в снег. И как, закопан в снежной норе, все видишь отсвет луны и как над седой равниной моей в полночь звезды нежны и как умеет давать тепло свет луны или звезд и как меж мной и всей сединой вечности светит мост.

Я по нему никогда не пойду — жизнь люблю и людей. Может, кто-то скорей дундук, чем уж вовсе злодей. Эту веру в себе несу — им никто не судья. Пусть им верит собственный суд так, как верила я. Кто пытался предостеречь, кто словами ласкал — слышишь звон в ушах или речь — обернешься: оскал. Зла не помнишь, но зло как меч: не почуешь — разит…

Песенка эта все же грустней Вашей баллады, Фазиль.

Не потому что не то мастерство или не тот масштаб. Женщина, хоть и оплот всего — не платан, не каштан. Даже не цветок в борозде, плугу упавший вслед…

Был или нет он, вчерашний день… Вчерашние двадцать лет.

Ольга Блинова
30 января 2002 г.
Сергиев Посад